КАКАЯ ОНА, ЖЕНА БАТЫРА?
(Отрывок из эссе)
Куляш АХМЕТ
ПОЭТ
Отец Асыл-апа Кабыш, как одинокий стебель пшеницы среди ячменя, был единственным сыном среди четырех дочерей.
Кабыш женился на Забиге и называл первенца Асылхан. Потом на свет родились еще две дочери: Озипа и Шарбан. Впоследствии один за другим появились мальчики – Кадес, Габбас и Газиз.
По старой казахской традиции первенца отдали родителям, Асылхан считалась дочерью бабушки Казына и дедушки Кыржыбая. А растили они ее как мальчика, и до окончания 4 класса девочка ходила с обритой налысо головой и в штанах из сыромятной кожи. Воспитывали ее в труде: без помощи кого-либо Асыл могла поить лошадей, копнить сено, запрягать сани.
Выслушав сказки, которые ей рассказывали старики, Асыл не хоронила их в себе, а делилась ими со своими сверстниками. Родственникам и близким другом ее детства был будущий Герой Советского Союза Изгутты Айтыков.
В тот день, когда девочка окончила 4 класса, в семье дедушки Кыржыбая произошел переполох. Спохватившись, старики быстро пошили девочке платье. Расставшись с мальчишеской одеждой, Асыл впервые надела девичье платье.
Отправляясь в Усть-Каменогорск, Асыл оделась в отцовский пиджак, предварительно подвернув рукава. В дальнюю дорогу она поехала в арбе угольщика. По пути им пришлось ночевать, и вся перепачканная углем, Асыл предстала перед директором политпросветтехникума.
Приветливый благодушный директор по фамилии Майжолов деликатно сообщил девочке, что в техникум принимают после семилетки. Но привыкшая вольно вести себя со взрослыми, Асыл бойко ответила:
– Агай, я окончила школу на “отлично”.
– Ну раз так, приходи завтра. У нас есть подготовительное отделение. Попробуй сдать туда экзамен по казахскому языку. Пройдешь – хорошо, а не пройдешь – не обессудь, – сказал директор.
Асыл сдала экзамен и была зачислена на подготовительное отделение техникума. До начала учебы еще оставалось время, и девочка использовала его для устройства в общежитие. Нашлась и соседка по комнате – Мантай. Она была старше, и Асыл привязалась к ней, ни на шаг не отходила от нее. За это девочку прозвали “Козленок Мантай”. Подруга по школе тоже устроилась в общежитие, хотя в техникум не поступила. Оба старших ее брата учились здесь. Когда Саки из дома присылали гостинцев, она выделяла долю для братьев. А мешочек для той доли она брала взаймы у Асыл. Касым-а№а, увидев чисто выстиранный и выглаженный мешочек, заметил как-то:
– Мешочек такой, интересный, какова же хозяйка?
Возвращая мешочек, он вкладывал туда письмецо. “Письмо тогда написал, когда же ответ будет?”, – так Касым-ага искал пути сближения с юной девушкой. При каждой встрече он оставлял письмо, дальше – чаще. Острый на язык, умеющий вовремя и к месту сказать меткое слово, Касым-ага был тоже небезразличен девушке. Она собирала письма парня и хранила их как талисман. Среди взрослых девушек, уже успевших положить глаз на Касыма-ага, было немало таких, которые ревновали его к “козленку Мантай”, сумевшей заронить в его сердце искорку чувства. Одна из них – Сара – выкрала письма и отнесла завучу по воспитательной части. Дело Асылхан было вынесено на собрание: “Вместо того, чтобы учиться, переписывается с парнем”. Никогда раньше не знавшая такого позора гордая девушка даже стала подумывать: “А не утопиться ли мне в Иртыше?”.
Учительница Токбала-апай, видно, заподозрила мрачные мысли Асылхан и сказала ей: “Не обращай внимания, учись. Закончишь учебу, найдешь себе хорошего парня”.
Но Касым-ага и не собирался отступать. Он даже зачастил в общежитие. Бывали минуты, когда, не выдержав людских пересудов, Асылхан давала волю слезам. Касым-ага плакал вместе с ней. А на летних каникулах он пылил на своем велосипеде в аул Асыл-апа и обратно.
Тем, кто интересовался попавшим в силки из длинных девичьих кос влюбленным джигитом, девушка отвечала:
– Это – Герой! – уже тогда она предвосхитила судьбу своего суженого.
То ли вмешательство Сары в их невинную любовь подстегнуло Касыма, то ли он сам решил не расставаться с серьезной учтивой девушкой, но в год своего выпуска Касым-а№а сказал ей решительно:
– Поезжай домой, подготовься. Я заберу тебя, поженимся.
К счастью, в тот день отца не было дома. Асыл, не обращая внимания на вопли бабушки, “вышла замуж”, взяв с собой в приданое одно одеяло и одну подушку.
Касым-а№а получил направление в Павлодар. Взвесив учебу и разлуку с мужем, Асыл-апа сделала выбор и в 1937 году уехала с ним в Павлодар. А в следующем году она досрочно сдала экзамены и получила диплом.
После того как в 1939 году Касым-а№а был призван на службу в армию, Асыл-апа сначала работала в газете в Кереку, потом поехала в Алматы на шестимесячные курсы. За легкое летучее перо Асылхан Кайсенову оставили в газете “Социалистик Казахстан” литработником в отделе сельского хозяйства. Асыл-апа перевезла в Алматы из Кереку свекра со свекровью, двух незамужних золовок и двух неженатых деверей.
Когда слушаешь воспоминания Асыл-апа о военных годах, не замечаешь, как окунаешься в разные занимательные мысли. Обычно перед нами предстают картины боев на полях сражений, знакомые нам из кинолент. Но Асыл-апа, как бы пропитанная насквозь тем, что писал и рассказывал ей Касым-а№а, преподносит это так, что все ратные подвиги, вся партизанская жизнь славного сына казахов Касыма Кайсенова превращается в одну нескончаемую историю, в одну захватывающую эпопею, полную артистизма и благородства.
Когда Асыл-апа рассказывает о том, что истинный воитель вознамерился после освобождения Украины от врагов остаться в Карпатах, и Жумагали Саин привез его на родину, в глазах ее невозможно заметить гнева или обиды. Только отблеск щемящей грусти.
Миновали дни всенародного празднования Великой Победы, и наступили будни новой жизни. Каждодневная суета вокруг думы о хлебе насущном вряд ли сразу позволила оправиться от следов войны и твердо стать на ноги. Особенно трудно переход к мирному времени давался Касыму-ага, привыкшему жить одним днем. Когда он чуть ли не каждый год отлучался из дому навестить ставших дорогими украинских друзей, минуты нечаянных сомнений Асыл-апа выливались в строки:
В моей душе печаль и пустота,
И никому нет дела до меня.
Ах, рано, сердце, ты познало горечь.
И плачет, и кручинится душа.
Во все времена: и в будущность мужа на фронте, и после возвращения его, Асыл-апа, проявляя гражданственность, вкладывала свою долю труда в общее дело, вырастила двух сыновей и двух дочерей. К тому же найти общий язык с Касымом-а№а, который называл себя “черным медведем Алтая”, только на словах было легко.
Касым-а№а получил признание народа за свои ратные подвиги, стал почитаемым общественностью гражданином и проявил самобытный писательский дар. Живительные лучи этого повлияли и на Асыл-апа. И потому очень жаль, что она не оттачивала свое перо. Иначе, безусловно, из нее мог выйти хороший писатель. Я с удивлением подумала о том, почему Асыл-апа зарыла свой талант и, словно предвосхищая мой вопрос, она прочитала мне в поезде:
Одним талантом в доме обойдется,
Кто знает, как почин мой отзовется.
У очага сидеть – не это ль мой удел?
Чтобы хранить семью, как издревле ведется.
Глубокий смысл, безупречная рифма. Я спросила: “Асыл-апай, много ли у вас стихов?”. “Ой, Куляшжан, какой казах стихов не пишет?”, – ответила она уклончиво, причисляя себя к общей массе безымянных стихотворцев. Мне так и не удалось узнать точнее. Мое исследовательское рвение было прервано нашими “джигитами” из соседнего купе, нагрянувшими к нам в гости.
Мы допоздна беседовали в дороге, делились сокровенным в гостинице, и я была несказанно рада встрече с такой удивительной женщиной, как Асыл-апа. Величественная и скромная, разливающая вокруг себя спокойный свет и являющая собой образец женщины и матери. Я поняла, что она далека от обычной для многих женщин слабости к сплетням и пересудам. Нет также в ней снисходительности, которую нередко дает суровый опыт прожитых лет. Высказывая о ком-либо свое мнение, может в двух словах передать неподкупную правду, и в этой правде всегда есть луч света.
На меня большое впечатление произвело скромное, покаянное отношение Асыл-апа к жизни. Касым-ага, почетный гражданин Украины и Казахстана, удостоился звания Халыә Іаҝарманы. Если подумать, одно это может сделать любую женщину счастливой. Сколько надо иметь мудрости, чтобы воспринимать эти два счастья как дар Божий! Глаза Асыл-апа отражают внутреннюю радость и возвышенное настроение, но внешне она остается спокойной и всем своим естеством излучает зрелое благоразумие.
Из этой поездки я вернулась с верой в то, что неиссякаемым источником мудрости является смирение, и источник этот, ведущий к высокой нравственности, присущ Асыл-апа в полной мере.
