НЕЗАБВЕННЫЙ ГАБДОЛА-АГА...
Тот, кого я называю Габдол-ага, – это исключительно талантливый казахский писатель Габдол Сланов. Некоторое время спустя, после возвращения с фронта, Жумагали Саин сказал мне:
– Вон идет человек в огромных, больше себя, очках. Это – писатель Габдол Сланов. Сейчас я вас познакомлю.
Жумекен свободно называл по именам старших себя по возрасту. Не были исключением даже такие, как Мухтар-ага Ауэзов и Сабит-ага Муканов. Он был с ними на “ты”. Габдол-ага шутливо поздоровался с Жумагали и с улыбкой взглянул на меня из-за стекол своих очков.
– Габдол, это партизан по имени Касым, – сказал Жумекен и добавил несколько хвалебных слов в мой адрес.
Начиная с того дня, Габдол-ага покорил меня своими шутками. Он был большим юмористом и при этом очень скромным человеком. Любовь к юмору заставляла его рассказывать и тем, кто был моложе, свои рассказы вроде “Красный сапог” и “Голова”.
Сблизившись со мной, послушав мои самые кровавые рассказы о партизанской жизни, Габдол-ага стал часто наведываться к нам. Познакомился с моими родителями и подружился с ними. Отца моего называл “ага”, маму – “женге” (тетушка) и стал им как родной.
Прошло несколько лет, и Габдол-ага как-то вызвал меня на серьезный разговор.
– Касым, я закончил писать повесть о тебе, – сообщил он. – Труд мой называется “Сын Алтая”. – Пришлось попотеть, описывая твою полную трудностей и страданий жизнь на войне. Когда сам не пережил всего этого, оказывается, перо спотыкается. Я написал о Кайса-аксакале, о твоей маме, о их родительской тоске по тебе в годы войны. Отец твой по сравнению с матерью кажется более слабовольным. В крови твоей матери, похоже, сохранилась калмыцкая удаль. Она крепкая, – сказал он и посмотрел на меня.
– И что же, по-вашему, Габа, получается, калмыки сильнее казахов, что ли?
– Нет, не приведи Господь! – засмеялся Габдол-ага. – Я хотел воспеть такую героическую личность, как ты, имеющую корни в двух боевых народах.
Так, вскоре произведение Габдола Сланова “Сын Алтая” было опубликовано на страницах газет и журналов, а позднее вышло отдельной книгой.
Обо мне хотели писать Сеитжан Омаров и Мукан Иманжанов. Но, может быть, потому, что оба критически относились к своим произведениям, они передали мне начатые рукописи и стали убеждать в том, чтобы я сам написал о пережитых мной кровавых событиях. Немало потрудились Музафар Алимбаев и Толеутай Акшолаков, чтобы мои произведения увидели свет на страницах периодической печати. Мой младший друг Музафар позже написал книгу “Истинный батыр Касым Кайсенов” и посвятил мне стихи. Когда мне перевалило за восемьдесят, я занялся разборкой архивов и обнаружил, что около 150 поэтов, писателей и журналистов посвятили мне стихи, написали обо мне рассказы и очерки. Позже из них были отобраны произведения 35 авторов, и в издательстве “Жалын” выпущен сборник “Партизан Касым Кайсенов”. Особая благодарность составителю Мухадесу Есламгалиеву!
В моем архиве очень много фотографий и документов, сохранившихся со времен войны. Среди них я нашел дорогой мне образ Габдол-ага Сланова. Оказывается, драгоценный Габдол-ага подписал ее арабскими буквами: “Моему другу-герою Касыму Кайсенову”. А ниже – его имя и дата. Ах, мой скромный ага! Вы же были известным всему Казахстану писателем! А я – всего лишь вернувшийся с фронта задиристым воякой. Разница между нами была 7 лет. “Каково же величие вашей души, позволившее вам снизойти до меня и сделать персонажем своего произведения!” – подумал я, и глаза мои увлажнились.
Ах, быстротечная жизнь! Душа болит за прекрасных талантливых людей, вроде Габдола-ага, имена которых остались без упоминания, без внимания. И нет тех, кто бы стремился возродить эти добрые имена. Я с горечью подумал: “Пусть мы не пишем воспоминаний о таких выдающихся талантах, как Габдол Сланов, не ставим им памятников на могилах, не отмечаем особо их юбилейных дат.., но ведь можно хотя бы устраивать вечера памяти, – разве не есть это показатель уровня нашей нравственности?
